Страница музей А.С.Пушкина Болдино в Instagram Виртуальный тур по музею А.С.Пушкина Болдино
+7 (831 38) 2 33 77, +7 991 451 64 01
muzey.asp@mail.ru
Музей А.С.Пушкина Болдино. Официальный сайт
До 31 мая 2024 года Болдинская усадьба закрыта для посетителей.  Подробнее...

15 октября 1830 года

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

«У Пушкина было много врагов, и он умел их ненавидеть. Также, как умел любить друзей. За пять лет число друзей вокруг него поубавилось – иных уж нет, те «далече», третьи изменились, ушли. Правда, с ним Нащокин, Дельвиг, Вяземский. Но многие вчерашние читатели, почитатели охладели.

Новые времена, новые читатели, новые песни – и новые вражеские голоса. Одним из главных противников становится Фаддей Булгарин, издававший (вместе с Николаем Гречем) газету «Северная пчела» и журнал «Сын Отечества». Некогда он, русский офицер, затем польский, воевал на стороне Наполеона, попал в плен, вынырнул в Петербурге, сблизился с передовыми литераторами, будущими декабристами, а после 1825-го – неслыханное трусливо-восторженное усердие, стремление услужить победившей власти чем только возможно – статьей, романом, секретной «консультацией», прямым доносом.

Около 1830 году Булгарин повел развернутую атаку на Пушкина. Пушкин не отмалчивался. Еще в конце марта Погодин сообщал приятелю за границу: «Мне очень жаль, что эти площадные брани его слишком трогают».

Булгарин выпустил своего «Дмитрия Самозванца» (в пику «Борису Годунову»), полагая, что «перешибет» Пушкина на литературном поприще, и громогласно объявляя к тому же, что поэт-де аристократ, пишет «для немногих», а у него, Булгарина, куда более обширный круг читателей. Близкая же поэту «Литературная газета» отвечала: «А.С. Пушкину предлагали написать критику исторического романа г. Булгарина. Он отказался, говоря: чтобы критиковать книгу, надобно ее прочесть, а я на свои силы не надеюсь».

 

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

Булгарин «разнес» седьмую главу «Онегина» предлагал властям обратить внимание на непатриотическое поведение Пушкина; автор же «Онегина», подразумевая подвиги Фаддея Венедиктовича на поприще доносов, написал нашумевшую статью о только что вышедших записках Видока, начальника парижской сыскной полиции, и читающая публика легко узнала в портрете сыщика Видока – сыщика Булгарина. По рукам пошла ядовитая пушкинская эпиграмма, заканчивавшаяся строкой: «беда, что ты Видок Фиглярин». Булгарин пошел на ловкий ход: он напечатал пушкинскую эпиграмму в своем журнале, переменив смысл смягчением последней строки: «Беда, что ты Фаддей Булгарин…».

С начала октября Пушкин начал снова пристреливаться к «румяному критику, насмешнику толстопузому». Были, правда, дела поважнее – закончить поэмы, повести, стихи, сказку. Однако вот уж середина октября… Возможно, неизвестный нам повод вернул Пушкина к оставленному спору. Получено какое-то письмо? Попала в руки старая газета? Или не было никого внешнего повода, а просто настроение пришло – дожди, холера?.. И в один день напишутся очередная эпиграмма да большое стихотворение.

Не следует ли пожалеть вслед за Погодиным, что Пушкина «площадные брани…слишком трогают»? Не сам ли он позже посоветует принимать равнодушно «хвалу и клевету», «не оспаривать»? Можно составить целую «хрестоматию» пушкинских высказываний о поэте, который движется к высокой цели, лишь изредка бросая Булгариным:

Подите прочь, какое дело
Поэту мирному до вас…

Но можно представить и богатейшую «коллекцию» пушкинских ударов, нанесенных «ребятами-подлецами». Пушкин знал, что лучше бы спокойно пренебречь, не заметить, но характер, темперамент, ум, сердце, не позволяли. Незадолго до смерти он встретит Плетнева и заметит, что что тот живет истиной – «мир и в человецех благоволение» – и он бы так желал, да не может…

 

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

Родословная Пушкиных. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».


Но дело не только в том, что поэт не мог сдержаться. Он был убежден, что нужно и важно бороться за чистый, нравственный воздух русской литературной жизни. Сражаясь с булгариными, отвечая на злобные выпады, он втягивал литераторов, критиков, мыслителей в споры, рассуждения, неизменно касавшиеся важнейших вопросов. Собирая лучших, честнейших писателей и читателей против видоков, Пушкин помогал вырасти хорошей, высокой литературе.

Не то беда, Авдей Флюгарин,
Что родом ты не русский барин,
Что на Парнасе ты цыган,
Что в свете ты Видок Фиглярин:
Беда, что скучен твой роман.

Эпиграмму про Видока Фиглярина не удалось напечатать в настоящем виде, и вот создается другая, которая должна повести читателя к той, первой, где доносчик прямо назван доносчиком. Прозрачное «Авдей», конечно, вело к Фаддею, «Флюгарин» же напоминал о переменчивом, как флюгер, нраве Фаддея и «перекликался» с Фигляриным. «Не то беда, что ты Булгарин…» – примиряется Пушкин в черновом листке. – «Что ты прямой Видок Фиглярин». Через год эпиграмма появится в одном из альманахов, но издатель, опасаясь властей, сменит одну букву: вместо «видок» более мягкое – «ведок» (то есть слишком о многом ведающий)…

В тот же день, в том же задоре, против того же противника сочинена другая, куда более значительная вещь, первая мысль о которой, наверно, мелькнула у Пушкина еще десять недель назад, когда, собираясь из Петербурга в Москву (и далее в Болдино), он прочитал в «Северной пчеле»: «лордство Байрона и аристократические его выходки, при образе мыслей бог весть каком, свели с ума множество поэтов и стихотворцев в разных странах, и … все они заговорили о 600-летнем дворянстве!.. Рассказывают анекдот, что какой-то поэт в Испанской Америке, также подражатель Байрону, происходя от мулата или, не помню, от мулатки, стал доказывать, что один из предков его был Негритянский Принц. В Ратуше города доискались, что что в старину был процесс между шкипером и его помощником за этого Негра, которого каждый из них хотел присвоить, и что шкипер доказывал, что он купил Негра за бутылку рому. Думали ли тогда, что к этому Негру признается стихотворец. Суета сует…».

Многие читатели, конечно, сразу поняли, что «поэт в Испанской Америке, подражатель Байрону» – это Пушкин, а небрежное «не помню, от мулатки…» – о матери поэта. Между прочим, не обошлось без доноса: если у Байрона «образ мыслей бог весть какой» – опасный, неблагонадежный, то и «подражатель Байрону» недалеко ушел.

 

Портреты предков А.С.Пушкина. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

Портреты предков А.С.Пушкина. Гостиная в господском доме. Музей – заповедник А.С.Пушкина «Болдино».

 

Но на этот раз главная цель Булгарина – унизить Пушкина, представить его кичливым аристократом (публика, конечно, должна легко догадаться, кто из писателей, наоборот, не аристократ, а «демократ», и пишет не для «узкого круга», а для всех желающих). Заметка высмеивала интерес Пушкина к предкам, в частности к Абраму Петровичу Ганнибалу, «арапу Петра Великого», генералу, инженеру, ученому, который, конечно, и подразумевался под негром, будто бы купленным за бутылку рома. Эту вымышленную историю, как стало известно позднее, рассказал Булгарину другой неприятель поэта, будущий министр просвещения Уваров. Позже Пушкин объяснит: «Ввиду того, что вышеупомянутая статья была напечатана в официальной газете, и непристойность зашла так далеко, что о моей матери говорилось в фельетоне, который должен был бы носить чисто литературный характер, и так как журналисты наши не дерутся на дуэли, я счел своим долгом ответить анонимному сатирику, что и сделал в стихах и притом очень круто».

Моя родословная

Смеясь жестоко над собратом,

Писаки русские толпой

Меня зовут аристократом.

Смотри, пожалуй, вздор какой!

Не офицер я, не асессор,

Я по кресту не дворянин,

Не академик, не профессор;

Я просто русский мещанин.

 

Понятна мне времен превратность,

Не прекословлю, право, ей:

У нас нова рожденьем знатность,

И чем новее, тем знатней.

Родов дряхлеющих обломок

(И по несчастью, не один),

Бояр старинных я потомок;

Я, братцы, мелкий мещанин.

 

Не торговал мой дед блинами,

Не ваксил царских сапогов,

Не пел с придворными дьячками,

В князья не прыгал из хохлов,

И не был беглым он солдатом

Австрийских пудреных дружин;

Так мне ли быть аристократом?

Я, слава богу, мещанин.

 

Мой предок Рача мышцей бранной

Святому Невскому служил;

Его потомство гнев венчанный,

Иван IV пощадил.

Водились Пушкины с царями;

Из них был славен не один,

Когда тягался с поляками

Нижегородский мещанин.

 

Смирив крамолу и коварство

И ярость бранных непогод,

Когда Романовых на царство

Звал в грамоте своей народ,

Мы к оной руку приложили,

Нас жаловал страдальца сын.

Бывало, нами дорожили;

Бывало... но — я мещанин.

 

Упрямства дух нам всем подгадил:

В родню свою неукротим,

С Петром мой пращур не поладил

И был за то повешен им.

Его пример будь нам наукой:

Не любит споров властелин.

Счастлив князь Яков Долгорукой,

Умен покорный мещанин.

 

Мой дед, когда мятеж поднялся

Средь петергофского двора,

Как Миних, верен оставался

Паденью третьего Петра.

Попали в честь тогда Орловы,

А дед мой в крепость, в карантин,

И присмирел наш род суровый,

И я родился мещанин.

 

Под гербовой моей печатью

Я кипу грамот схоронил

И не якшаюсь с новой знатью,

И крови спесь угомонил.

 

Я грамотей и стихотворец,

Я Пушкин просто, не Мусин,

Я не богач, не царедворец,

Я сам большой: я мещанин.

 

Postscriptum

Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

 

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двигнулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.

 

Сей шкипер деду был доступен,

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не раб.

 

И был отец он Ганнибала,

Пред кем средь чесменских пучин

Громада кораблей вспылала,

И пал впервые Наварин.

 

Решил Фиглярин вдохновенный:

Я во дворянстве мещанин.

Что ж он в семье своей почтенной?

Он?.. он в Мещанской дворянин.

16 октября еще не было постскриптума, он появился в последнем карантине при возвращении из Болдина, после чего Пушкин переписал окончательно стихотворение и пустил его по рукам (оно было полностью напечатано только через полвека). «Что касается его стихов,– заметил Николай I, –  я нахожу в них остроумие, но еще больше желчи, чем чего-либо другого. Он бы лучше сделал, к чести своего пера и особенно своего рассудка, если бы не распространял их». Недовольство царя объясняется легко: удар в одного Булгарина Пушкину еще бы простили, но ведь редактор «Северной пчелы» появляется лишь в конце стихотворения, уже после того, как прямо задеты влиятельнейшие фамилии, «светская чернь», оттеснившая честных, упрямых, неукротимых: новая знать («чем новее, тем знатней»), выросшая и укрепившаяся в XVIIIи начале XIXвека».

(«Болдинская осень. Стихотворения, поэмы, маленькие трагедии, повести, сказки, письма, критические статьи, написанные. А.С. Пушкиным в селе Болдине Лукояновского уезда Нижегородской губернии осенью 1830 года. – 3-е изд. / сост. Н.В. Колосова; предисл. Т.Г. Цявловской; Сопроводит. текст В.И. Порудоминского, Н.Я. Эйдельмана. – Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1990. С. 155-160)

 

 


Поделиться:    

К О Н Т А К Т Ы

Государственный 
литературно-мемориальный
и природный музей-заповедник 
А.С. Пушкина «Болдино»

607940
Нижегородская область,
село  Большое Болдино,
ул. Пушкинская, 144

+7 (831 38) 2 33 77
+7 991 451 64 01

mАдрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.   

 

На карте

Содержание сайта