29 октября 1830 года

Усадьба Пушкиных. Музей-заповедник А.С.Пушкина «Болдино» 

Конец октября.
Стихотворение «Герой».
Письмо к Погодину.
Письмо к Н.Н.Гончаровой

В последние дни октября Пушкин завершает стихотворение «Герой», одно из самых сложных в его философской лирике. Даже те, кто никогда не читал это стихотворение, наверняка не раз слышали две строки:

Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман...

Два собеседника Поэт и Друг обсуждают фундаментальные философские вопросы. Что такое истина? Кто настоящий герой? Почему «возвышающий обман» лучше «низкой истины»? Эти вопросы и ответы на них заставляют задуматься и дают представление о взглядах самого поэта.

ГЕРОЙ

Что есть истина?

Друг.

Да, слава в прихотях вольна.
Как огненный язык, она
По избранным главам летает,
С одной сегодня исчезает
И на другой уже видна.
За новизной бежать смиренно
Народ бессмысленный привык;
Но нам уж то чело священно,
Над коим вспыхнул сей язык.
На троне, на кровавом поле,
Меж граждан на чреде иной
Из сих избранных кто всех боле
Твоею властвует душой?

Поэт.
Все он, все он – пришлец сей бранный,
Пред кем смирилися цари,
Сей ратник, вольностью венчанный,
Исчезнувший, как тень зари.

Друг.

Когда ж твой ум он поражает
Своею чудною звездой?
Тогда ль, как с Альпов он взирает
На дно Италии святой;
Тогда ли, как хватает знамя
Иль жезл диктаторский; тогда ль,
Как водит и кругом и вдаль
Войны стремительное пламя,
И пролетает ряд побед
Над ним одна другой вослед;
Тогда ль, как рать героя плещет
Перед громадой пирамид,
Иль, как Москва пустынно блещет,
Его приемля, – и молчит?

Поэт.

Нет, не у счастия на лоне
Его я вижу, не в бою,
Не зятем кесаря на троне;
Не там, где на скалу свою
Сев, мучим казнию покоя,
Осмеян прозвищем героя,
Он угасает недвижим,
Плащом закрывшись боевым.
Не та картина предо мною!
Одров я вижу длинный строй,
Лежит на каждом труп живой,
Клейменный мощною чумою,
Царицею болезней... он,
Не бранной смертью окружен,
Нахмурясь ходит меж одрами
И хладно руку жмет чуме
И в погибающем уме
Рождает бодрость... Небесами
Клянусь: кто жизнию своей
Играл пред сумрачным недугом,
Чтоб ободрить угасший взор,
Клянусь, тот будет небу другом,
Каков бы ни был приговор
Земли слепой...

Друг.

Мечты поэта –
Историк строгий гонит вас!
Увы! его раздался глас*,, –
И где ж очарованье света!

Поэт.

Да будет проклят правды свет,
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно! – Нет!
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман...
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? Тиран...

Друг.

Утешься. . . . . . . .

29 сентября 1830
Москва.

*Мечты поэта // Историк строгий гонит вас! — Пушкин ссылается на изданные в 1829–1830 гг. «Воспоминания» Бурьена, секретаря Наполеона, в которых оспаривается рассказ о том, что Наполеон в Яффе посетил госпиталь с больными чумой. Впоследствии раскрылось, что эти мемуары были подложными, написанными бывшим дипломатом, французским журналистом Виллемаре. Последняя реплика Друга Утешься...и дата 29 сентября 1830 Москва (Пушкин был в это время в Болдине) намекают на поступок Николая I, который в этот день прибыл в холерную Москву.

Кабинет поэта. Музей-заповедник А.С.Пушкина «Болдино»  

Уединенная жизнь, которую Пушкин ведет в Болдине, отражена в основном в его рукописях и письмах, которые поэт писал из деревни. Почти полностью отсутствуют привычные источники – дневники, воспоминания, официальные документы.

Сохранилось письмо Пушкина к издателю М.П.Погодину, отправленное из Болдина в Москву на рубеже октября–ноября 1830 г.:

М.П.Погодину
Начало ноября 1830 г. Из Болдина в Москву

Из «Московских ведомостей», единственного журнала, доходящего до меня, вижу, любезный и почтенный Михайло Петрович, что вы не оставили матушки нашей. Дважды порывался я к вам, но карантины опять отбрасывали меня на мой несносный островок, откуда простираю к вам руки и вопию гласом велиим. Пошлите мне слово живое ради бога. Никто мне ничего не пишет. Думают, что я холерой схвачен или зачах в карантине. Не знаю, где и что моя невеста. Знаете ли вы, можете ли узнать? ради бога узнайте и отпишите мне: в Лукояновский уезд в село Абрамово, для пересылки в село Болдино. Если при том пришлете мне вечевую свою трагедию, то вы будете моим благодетелем, истинным благодетелем. Я бы на досуге вас раскритиковал — а то ничего не делаю; даже браниться не с кем. Дай бог здоровье Полевому! Его второй том со мною и составляет утешенье мое. Посылаю вам из моего Пафмоса Апокалипсическую песнь. Напечатайте, где хотите, хоть в «Ведомостях» — но прошу вас и требую именем нашей дружбы не объявлять никому моего имени. Если московская цензура не пропустит ее, то перешлите Дельвигу, но также без моего имени и не моей рукою переписанную... А главного-то и не сказал: срок моему долгу в следующем месяце, но я не смею надеяться заплатить вам: не я лгу, и не мошна лжет — лжет холера и прилыгают пять карантинов, нас разделяющих. Прощайте, будьте живы.
Что брат?

«Апокалипсическая песнь», которую Пушкин пересылает при письме Погодину, и есть только что написанное стихотворение «Герой».
Пушкинист В.С.Листов в своем исследовании «Из творческой истории стихотворения “Герой”» объясняет, почему поэт просит именно Погодина, который не был близким другом Пушкина, напечатать «Героя» где угодно. Михаил Петрович Погодин во время эпидемии холеры был редактором бюллетеня «Ведомость о состоянии города Москвы» – специального периодического издания в помощь борьбе с эпидемией. Все бюллетени регулярно публиковались в газете «Московские ведомости». Пушкин высказывает исключительное доверие Погодину, как свидетелю и участнику трагических событий. В разгар ужасной эпидемии Пушкину не до литературных амбиций – важно только, чтобы стихи были опубликованы скорее. Он думает о таких же, как он, образованных читателей, отгороженных от всего мира карантинами в своих усадьбах. До многих из них доходят только «Московские ведомости». Значит, стихи, напечатанные в них, скорее найдут читателей.
Известно, что Пушкин написал стихотворение в конце октября 1830 года в Болдине, но под стихами стоят другие дата и место: «29 сентября 1830 Москва». Это намек на приезд Николая I в холерную Москву. Именно в этот день император приехал в зараженную столицу, чем вызвал у ее жителей небывалое воодушевление. Пушкин одобрял поступок царя, хотя и не пожелал сделать это открыто, объявить своё имя.
Пушкин сопоставляет в «Герое» Николая I и Наполеона, который посещал (по недостоверным данным) чумной госпиталь в Яффе. В «Герое» утверждается, что из многих славных подвигов Наполеона самым высоким в памяти потомков останется подвиг милосердия. Самоотверженность монарха перед лицом смертельной болезни, грозящей народу, поэт ставит выше военных побед и других царственных свершений. Напоминая властям о нравственных ценностях и о приоритете милосердия, Пушкин исполняет свой долг. Конечно, в стихотворении не все так прямолинейно. Недаром поэт тревожится, что «московская цензура не пропустит». Опасно сравнивать узурпатора с православным государем. У поэта нет права судить поступки царя, выстаивая их в своей иерархии.
Но в дни настоящей беды цензура меньше озабочена отыскиванием мнимых опасностей. «Герой» увидел свет как раз в Москве, хотя и на исходе холерной эпидемии. Стихотворение было напечатано в январском номере журнала «Телескоп». Имя автора не было указано. Шесть лет спустя, весной 1837 года, Погодин вновь опубликует «Героя»– теперь уже с полным именем автора – в посмертном томе пушкинского «Современника».